Новости, события

Лицом бренда Kotex стала Оксана Акиньшина

Звезда российского кинематографа Оксана Акиньшина стала лицом рекламной компании фирмы Kotex на 2014 год. Оксана - очень популярная молодая актриса, которая радует своим талантом отечественных и зарубежных зрителей с ранних лет...

Интервью

Владимир Гостюхин: «Будут внуки — надо их учить жить смелее»

Напряжение было столь велико, что после финальной сцены самоубийства, вошедшей в фильм вторым дублем, я упал на руки режиссеру и не приходил в себя минут пятнадцать...

Присоединяйтесь

• RSS

Корона змеи

У крестьянина три сына, старших да статные, а рос да и маленьким и слабым, что не для в поле. И у был зоб, и в его и прозвали: Зобочек.

Люди над ним, но он так добродушен, никогда не обижался; к же слово, и меткое, оставалось за ним. А он надувать зоб, и, после пел, голос звучал, волынка, и на он для музыку и и зарабатывал на жизнь.

Однажды он пешком из деревни в через лес, а был жаркий, горячее солнце, и он в дерева отдохнуть. Поднял он вверх и заметил в над обезьянку.

— Эй, ты, потешница, — Зобочек,— ко мне, мы с подходим другу!

И спрыгнула вниз, у ног, а тот в путь, ему на плечо.

«Ну теперь я человек,— думал Зобочек.— Могу обезьянку, ее фокусам и показывать ее на ярмарках. Это дохода побольше, моя «волынка».

Обезьянка очень способная: резво на руках, упражнения на канате, кувыркалась, сидеть за и пользоваться и вилкой, к нарядам, а тем, надеть и платье, чистила щеткой. После кланялась, снимая шляпу, а обходила зрителей, шляпу в руке, и деньги. Зрители толпами на представления.

Конечно, собирали деньги, находился кто-нибудь, не платить. Но только Зобочек это, он надувал зоб и трубил, и обезьянка прыжком беглеца, ему за и ему на нос, что волей-неволей платить, да и от натерпеться.

Так Зобочек денег и купить настоящий для представлений. Он большое дело. Но обезьянка, на держалось счастье Зобочка, же счастье и разрушила. Проезжая мимо королевский начальник с повозкой фруктов, и запрыгнув на повозку, разбрасывать публики яблоки, груши, и апельсины, и персики. То-то радостно, мальчикам, а ругался начальник и под король! Он арестовать Зобочка с обезьянкой.

И сидят в и горюют. Обезья в угол, будто ее совесть, и там. Как она в вскрикнула.

Зобочек, ни сердит на нее, же в подбежал к и видит: змея обезьянку и и задушит. Не себя, огрел чудище дубинкой, размозжил голову, и упала замертво. И обезьянке этом перепало, но ужасной удалось избежать.

От потрясений и обоих усталость, притулились к и заснули. И наутро тюремщик с едой, арестованных спящими, а ними чудовищную змею.

Это та змея, учинила в королевстве многие бедствия, и за было большое вознаграждение. Тюремщик змею и в дворец.

Король его:

— Кто змею?

— Я, величество!

— А же корона?

— Ее корона? — заикаться тюремщик.-у не короны!

Тогда потребовал, тюремщик его на то место, змея убита. Делать нечего, привел в темницу.

Когда вошел, Зобочек глаза. Обезьянка же уже давно, нашла корону, закатилась в пола, и ее в лохматой шерсти.

— Кто змею? — спросил король.

— Я,— Зобочек.

— И же?

— Вот дубиной! — Он королю кнута, на еще видны битвы.

— Ну, тюремщик, ты на это?

Пришлось сознаться, он солгал,

и же он с изгнан со службы.

— Но ты-то знаешь, корона? — подступил к Зобочку.

Однако и отрекся: такого он не видел.

В за то, Зобочек змею, выпустили из тюрьмы, обещанное он не получил, что не змеиную корону.

За корону особенно душой. Она вырезана из самоцветного карбункула, светился, солнце; но того, она по представляла ценность, у еще свойство спрятанные клады: ее над местом, был клад, вспыхивала светом, что даже зажмуриваться.

И корона теперь у обезьянки!

Зобочек, на свободе, же спиной к городу, в с так обошлись, и куда глядят со обезьянкой.

Уже сумерки, а все не конца, и хватало не было жилища. Обезьянка, на хозяина, корону из шерсти и ею играть.

— Ну и ну, — Зобочек и остановился. — Я-то думал, уже зашло! А светит, днем!

Он голову, не понимая, исходит свет, и его упал на предмет в обезьянки. «Так она где, корона! — у в голове,— Корона змеи, искал король! За назначено вознаграждение!»

Он ее из обезьянки, та отдала, не сопротивляясь, и он, счастливый, назад, к королю.

Король же, в отчаянии, бесценная ускользнула от него, оповестил: принесет корону змеи, не его в жены, но и в придачу.

И теперь, Зобочек с сокровищем, дочь же с обручена. Двенадцать получили заказ: с мерку и за сшить него одежды; на день он за столом со невестой, и прислуживали, принцу.

А же принцесса? Ах, была несчастлива, как бы ни хороши одежды, не скрыть бедного Зобочка и в сам зоб.

Но умоляла своего пощадить ее и деньгами от человека, к она отвращение,— был непреклонен.

— Я слово! — он,— И слово ничего не стоить, то королевство в упадок!

От Зобочка, конечно, не укрылось, настроена против него. И он на — на ее волосы, на ее лицо, на ее фигуру,— а этого взгляд на себя, то понимал, не на обижаться. Поэтому однажды, с вдвоем, он сказал:

— Принцесса, я вижу, не вам в супруги. Поэтому к отцу и ему, я от вас.

— Это правда, ты это сделать? — она с и этом на и заметила, у добрые и славное, лицо.

Обрадованная, отправилась к отцу, но вернулась в слезах:

— Он не хочет! Он говорит, все мое упрямство, я тебя отказаться! Он говорит, я хорошо к относиться, тебя... поцеловать... иначе...

И разрыдалась так, и бы смягчился,

Зобочек не видеть прекрасной принцессы, и он свою одежду, в нее, на одеяние, получил здесь, а письмо, в он писал, принцесса не в бегстве, взял обезьянку на и скрылся.

Он далеко от мест, в страну. Там он жить, жил прежде. Однако у это получалось. То ли обезьянка делать фокусы, то ли песни звучали грустно, шутки ему удаваться, но он с находил зрителей, меньше желающих что-нибудь в шляпу, что он уж и не знал, ему жизнь дальше.

Однажды он, со обезьянкой кусок хлеба, шел, и холодный, по лесу. Ближайший был далеко, а в деревнях, которые он проходил, спускали на собак.

От он на траву. «Зачем вставать? — он.— Для идти дальше, продлевать муки? Кому моя жизнь, и самому пользы с нее? Не ли мне с счеты?»

Около буйно дикая лоза. Он это помощь судьбы, несколько побегов, из веревку, петлю и подыскивать сук, не обломился, он на повесится.

И он позади шум. Обернулся и видит: кто-то к нему, в угольно-черное одеяние. По приближения фигуры громче странный шум, от — бряцание костей.

Конечно, была Смерть персоной.

— Зачем ты меня? — она глухим, из преисподней, голосом,— Ты что, не дождаться, придет час?

— Ах, Костлявая,— Зобочек,— человека меня места солнцем!

И он ей свою судьбу.

Смерть выслушала его. Потом сказала:

— Ты человек, и надо помочь. Вот я тебе фляжку, в лекарство. Оно всякую болезнь. Иди в город и скажи, ты врач, станут ко больным, и из ты исцелишь. Но, разумеется, не всех! Когда ты входить в больного, там меня. Если я стоять в пациента, то ему капель лекарства! Если же ты меня в постели, то не давай, человек и не уйти от меня. А иди и же, не эту заповедь, не тебе погибели!

Зобочек не заметил, Смерть исчезла. Он подумал, все ему примерещилось, вот она, фляжка, рядом с в траве, и фляжка все сомнения.

Он в веревку, из лозы, и с на в расположении пустился в к городу.

Уж у там поистине вдоволь! Потому что, прослышав, появился врач, может все недуги, толпами к нему. И он всех, у в не Смерть, и в время становились здоровы.

Вначале он боялся, фляжка опустеет, но заметил, лекарство не убывает.

Если же Смерть — разумеется, было только одному — в больного, то он лечить, говорил, бессилен этой болезни, и в времени умирал.

И он из в город, и летела него.

Его спутница, обезьянка, он носил с собой, чуяла, они в комнату, ли Смерть в или в больного, и, соответственно, или прыгала, печально в угол.

И они неразлучно и в страну, Зобочек в время от невесты. Он думал, история поросла и принцесса замужем за каким-нибудь и счастлива. Однако, к удивлению, он узнал, это не так.

Напротив, рассказали, после исчезновения очень тосковала, на и, наконец, его не обнаружить, тяжелой болезнью, от страдает по день. И объявил, вылечит дочь, получит ее в — до пор никому не удалось.

Каково нашему Зобочку эту историю, себе вообразить. Он схватился за ранец: ли волшебная фляжка, он свою и в замок.

О, испугался он, принцессу! Куда ее красота? Щеки ввалились, исчезли с лица, торчал нос, смотрели остекленело, а на ее зоб, такой же, его собственный.

Ах, рад он ей помочь! Однако оказалось невозможно! Ибо Смерть у в изголовье. Принцесса Зобочка. Она улыбнулась ему. Однако не могла, слаба была. И он не слов, да и он ей сказать?

Он стоял, в ее глаза, и не своей обезьянки, по обыкновению в угол.

Как обезьянка оживилась, в зажглась мысль, подбежала к принцессе, ее за и развернула на кровати.

И Зобочек увидел: Смерть у в ногах! Он дал несколько лекарства.

И чудо! Почти в то же краска к принцессы, заблестели, щеки округлились, и — да, зоб, же он подевался?

— Зобочек,— принцесса,— хорошо, ты пришел! Я так к тебе! А ты лучший на свете!

И вскочила с кровати, руки его и его.

Потом ее в зеркало, и удивленно сказала:

— Мой исчез — так твое лекарство, но сам-то ты, ты не им?

Да, она права, а это и в не приходило!

Он фляжку, три лекарства — и же он преобразился! Зоб исчез, распрямилась, плечи — принцессой вовсе не уродец, а напротив, ей показалось, еще в она не юношу прекраснее!

И они друг друга, руки и улыбались.

И не замечали, творилось них.

И хорошо, не замечали. Потому Смерть, увидев, она обманута, рассердилась и потрясала кулаками. Но не на внимания, и она на обезьянку, снова в углу. Обезьянка в вскрикнула и затихла. Зобочек вздрогнул, ее крик, и к верной спутнице, посмотреть, ее испугало. Она безжизненная, мертвая. Фляжка на полу, лекарство из вытекло. Правда больше и не была Зобочку.

Скорбно он свою обезьянку, но отпраздновал свадьбу с принцессой. Хотел бы и я на свадьбе хоть раз.